Зря я бросил свою душу у порога:
поиссохлась, измельчала.
Но не мог уже тащить такую ношу:
всё царапалась, кричала.
А её пускай утащат ночью в лес
злые волки, злые волки.
Я её, если надо, ворочу.
Нет души - есть двухстволка...
А душа-то по болотам поразбухла,
ожила, пристрелялась.
Её серый волк носил под серой шкурой,
и она мне не давалась.
А я волка прострелил навылет в грудь,
прострелил навылет в грудь,
но мне душу-то свою не воротить,
не воротить, не вернуть...
Она в меня не лезет, она меня не хочет,
и с жёлтыми глазами всё ждёт и зубы точит.
Душа моя чужая обратно рвется в стаю,
и я бегу за нею: я волк, я это знаю!