Главы 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21

Время тянулось бесконечно. Кристофер подумал даже, что завтрашняя ночь не настанет никогда. Он сгорал от нетерпения показать дяде Ральфу, на что способен. Если бы не Последняя Гувернантка, он бы заболел от ожидания, но она была так скучна, что все вокруг нее тоже становилось скучным. К вечеру следующего дня Кристофер даже и не знал, есть ли вообще какой-то смысл в его сновидениях.

Но он лег, заснул и ему стал сниться его сон, потому что дядя Ральф попросил. Как обычно, он выпрыгнул из кровати и через камин попал в долину, где под камнем лежала его сменная одежда, рваная и грязная после множества путешествий и давно уже, по крайней мере на два размера, меньше, чем нужно.

Кристофер переоделся быстро, благо ему не попалось ни одной пуговицы. Туфель у него вообще не было, потому что они ему мешали перебираться через скалы. В Междумирье он бродил босиком.

Это место, как всегда, было какое-то неясное, бесформенное, повсюду нагромождения камней, даже над головой. В воздухе висел все тот же густой туман, окутывающий даже капли дождя, которые ветер носил туда-сюда.

Кристофер очень надеялся, что не придется долго торчать здесь в поисках знакомого дяди Ральфа. В плохую погоду он чувствовал себя очень маленьким, к тому же в этот раз сильно замерз и промок.

Кристофер залез на каменный оползень и закричал:

— Я тут!

В Междумирье его крик превратился в птичий писк. Казалось, туман и ветер под хватили звук голоса и похоронили в шквале дождя. Кристофер подождал ответа, но вокруг раздавалось только протяжное гудение ветра.

Он раздумывал о том, нужно ли кричать еще, как вдруг услышал тоненький звук, доносившийся от скал:

— Я ту-у-ут!

Это был его собственный крик, Кристофер не сомневался. С самого первого сна он знал, что Междумирье всегда возвращает то, что ему не принадлежит. Именно поэтому вернуться в кровать отсюда было намного легче, чем попасть в какую-нибудь новую долину. Междумирье выталкивало его.

Кристофер задумался. Пожалуй, кричать нет смысла. Если бы знакомый дяди Ральфа был где-то в тумане, он все равно не смог бы долго стоять и ждать — его бы вытолкнуло в ту долину, из которой он явился. Поэтому если он и ждал, пока Кристофер разыщет его, то, скорее всего, в долине.

Кристофер вздохнул. Таких долин были тысячи — вверху, внизу, слева, справа, из одних долин открывались дороги в другие — и это только в непосредственной близости! Если пойти в другом направлении, например к Безделке, которая не любит людей, можно найти еще больше долин.

Но дядя Ральф вряд ли стал бы слишком уж усложнять задачу. Человек должен быть где-то рядом.

Кристофер пообещал Ральфу, что сделает все, чтобы эксперимент удался, поэтому двинулся вперед, взбираясь по мокрым камням, соскальзывая и вскарабкиваясь снова.

В первой долине никого не оказалось.

— Эй! Я тут! — крикнул он.

Среди зелени стремительно неслась река. Людей не было.

Он вернулся обратно и пополз в другую сторону. Еще даже не добравшись до ровной земли следующей долины, сквозь туман он различил темную блестящую фигуру.

— Эй? — окликнул его Кристофер.

— Да! Я... Это Кристофер? — спросил человек. Сильный голос мог принадлежать юноше. — Давай выйдем на равнину, чтоб видеть друг друга.

Преодолев несколько спусков и подъемов, они соскользнули с горы и очутились в долине, где воздух был теплый и спокойный. Заходящее солнце окрасило траву в розовый цвет.

— Ну? — спросил человек дяди Ральфа,— Ты в два раза меньше, чем я думал. Рад с тобой познакомиться, Кристофер. Меня зовут Такрой,— Потом усмехнулся и посмотрел сверху вниз на Кристофера. Человек был такой же молодой и сильный, как и его голос; плотный и крепкий, с круглым загорелым лицом и веселыми карими глазами.

Кристоферу он сразу же понравился. Наверно, еще и потому, что впервые встретил взрослого с такими же вьющимися волосами, как у него. Хотя они были не совсем похожи. У Кристофера волосы вились мягко, а у Такроя завитки были крутые, будто маленькие светло-коричневые пружинки. Кристофер решил, что Такрою должно быть больно, когда гувернантка или еще кто-нибудь заставляет его причесываться. Размышляя об этом, он заметил, что волосы Такроя были сухими. И ни следа от той поблескивающей влаги, которая пропитала одежду Кристофера. На Такрое был зеленоватый шерстяной костюм, довольно потертый, но абсолютно сухой.

— Как это ты так быстро высох? — спросил Кристофер. Такрой засмеялся:

— Я здесь не совсем присутствую, как, например, ты. А ты весь до нитки промок. Как это тебе удалось?

— Дождь шел в Междумирье. Ты там тоже должен был вымокнуть.

— Да? Странно. Мне вообще сложно все это представлять, даже здесь, в долине. Хотя тебя я вижу хорошо, конечно, когда мы оба этого хотим.

Ни слова не поняв, Кристофер уставился на него и буравил его взглядом. Такрой опять рассмеялся, отчего понравился Кристоферу еще больше.

— Расскажи мне, что ты там видишь. — Такрой махнул загорелой рукой в сторону долины.

— Долина, — ответил Кристофер, гадая, что видит Такрой. — Зеленая трава. От заходящего солнца ручей стал розовым.

— Правда? Тогда ты сильно удивишься, если я скажу тебе, что вижу только легкий розоватый дымок.

— Почему?

— Потому что я здесь только мысленно, а ты — всем телом и головой. В Лондоне мое драгоценное тело лежит на диване в глубоком трансе, завернутое в одеяла. Бутылки с горячей водой согревают меня, а прекрасная молодая леди играет мне на арфе. За девушку я заплатил особо. А ты, случаем, не лежишь где-нибудь в кровати тоже?

Этот вопрос и озадачил и обеспокоил мальчика одновременно.

— Пойдем-ка, — сказал юноша. — Следующая часть эксперимента заключается в том, чтобы проверить, сможешь ли ты принести домой заготовленный пакет. Я тут сделал пометку. Ты сделай тоже и мы спустимся в этот мир.

— Пометку?

— Да. А как же иначе узнать дорогу назад? И как узнать, что это за долина?

— Дорогу найти очень легко, — возразил Кристофер. — И я всегда могу сказать, в какой Безделке я был, а в какой — нет. В этой — самый маленький ручей, я был здесь уже.

Такрой пожал плечами и поглядел вверх:

— Послушай, не изводи меня. Пожалуйста, будь так добр, нацарапай цифру девять — на этом камне или еще где-нибудь. Я не хочу тебя потерять.

Кристофер покорно подобрал острый камешек и принялся рисовать цифру прямо на тропинке. "Девятка" вышла кривая и кособокая. Потом взглянул на Такроя, который выглядел так, как будто встретил привидение.

— В чем дело?

Юноша дико хохотнул.

— Да так, ничего особенного. Просто я ее вижу. Неслыханно! А ты видишь мою метку?

Кристофер огляделся вокруг, посмотрел даже на вечернее небо, но вынужден был сознаться, что не заметил ничего, напоминающего метку.

— Слава богу! — выдохнул Такрой. — Хоть это нормально. Мне безумно хочется знать, кто ты есть на самом деле. Я начинаю понимать, почему твой дядя так разволновался.

Вместе они прогулялись по долине. Такрой держал руки в карманах и выглядел непринужденно, но Кристофера не покидало чувство, что обычно его спутник попадает в Безделку совсем другим путем — быстрее и легче. Однако украдкой поглядывал на него, как будто был не уверен в том, куда идти, и ждал, чтобы Кристофер сам выбрал путь. Он заметно успокоился, когда они дошли до конца долины и оказались на дороге, изрытой колеями и ведущей в глухой лес. Солнце почти село. Перед ними стояла древняя, ветхая таверна, в окнах которой горел свет.

Это была одна из первых Безделок Кристофера. В первый раз здесь было жарче и шел дождь; деревья-великаны тогда были ярко-зелеными, с листьев падали капли. Сейчас они стояли поникшие и серые — насколько можно выглядеть серым в розовом свете. Кристофер поднялся за Такроем на деревянную веранду причудливой конструкции и увидел, что пятна разноцветного лишайника, восхитившие его в прошлый раз, высохли и побелели. Интересно, вспомнит ли его хозяин?

— Эй, есть кто-нибудь? — закричал Такрой. Ничего не изменилось. Тогда он сказал Кристоферу: — Можешь постучать по столу? Я-то не могу.

Кристофер заметил, что половицы веранды прогибалась и скрипели под его ногами, а под ногами Такроя — нет. Похоже, действительно здесь был только дух Такроя. Кристофер поднял деревянную миску и громко постучал ею по столику. Такрой опять вытаращил глаза.

В конце концов, шаркая, пришел хозяин, завернутый в три шерстяные вязаные шали. Он выглядел слишком несчастным, чтобы заметить Кристофера и вспомнить его.

— Посыльный Ральфа, — сказал Такрой. — У вас должен быть для меня пакет.

— Ах да, — замельтешил хозяин. — Не изволите ли войти в дом, сэр, а то погода нынче отвратительная? Нынче у нас самая суровая зима за много лет.

Такрой вопросительно поднял брови и взглянул на Кристофера.

— Мне тепло, — сказал тот.

— Тогда останемся здесь, — решил Такрой. — Где пакет?

— Сейчас — сейчас, сэр, — продолжал хозяин. — Но неужели вы не возьмете чего-нибудь согреться?

— Да, пожалуйста,— быстро проговорил Кристофер.

В прошлый раз ему дали что-то шоколадное, но не какао, а намного вкуснее. Хозяин кивнул головой, улыбнулся и зашаркал назад в дом.

Кристофер сел за стол. Хотя уже совсем стемнело, мальчику было тепло и уютно; одежда подсыхала. Тучи жирных мотыльков бились в яркие окошки, свет от которых падал на Такроя, парившего в воздухе и плавно опустившегося на стул по другую сторону стола.

— Тебе придется выпить вместо меня то, что там принесут, — сказал Такрой.

— Запросто, — ответил Кристофер. — А почему ты велел мне написать цифру "девять"?

— Потому что эти миры известны под названием "Девятые", — объяснил Такрой. — Видимо, у твоего дяди тут очень много приятелей. Поэтому экспериментировать здесь легко. Если все получится, думаю, он будет постоянно посылать нас навещать эти края и гулять по Родственным Мирам. Тебе, наверное, это быстро надоело бы, да?

— Нет-нет, мне бы понравилось. И сколько еще миров после Девятого?

— Наш — Двенадцатый. Потом они возвращаются назад к Первому, но с другой стороны. И не спрашивай почему. Так уж повелось.

Кристофер нахмурился. В Междумирье было намного больше долин, точно так же разбросанных в полнейшем беспорядке: считать до двенадцати было почти бесполезно. Видимо, Такрой знал еще что-то, или, может, это дядя Ральф думал по-другому.

Торопливо прошаркал хозяин. Он нес две чашки, от которых доносился запах темного шоколада, но к этому приятному аромату примешивался куда менее приятный запах от кожаного баула на длинном ремне, который хозяин поставил на стол рядом с чашками.

— Вот и я, — проговорил он. — Это бутыль, а это вам немного согреться и подкрепиться перед дальнейшим походом, сэр. Не понимаю, как вы оба выносите нашу погоду!

— У нас тоже холодно и сыро, — ответил Такрой и добавил в спину удаляющемуся хозяину: — Спасибо. Здесь что, обычно жара? — спросил он, когда дверь за стариком захлопнулась. — Я все равно не чувствую ни холода, ни тепла. А напиток вкусный?

Кристофер довольно закивал. Он уже выпил свою порцию темного и очень вкусного шоколада. Потом взял чашку Такроя и выпил ее содержимое маленькими глотками, пытаясь растянуть удовольствие. Но пузатая кожаная бутыль источала такую вонь, что перебивала весь вкус. Кристофер снял ее со стола и поставил на пол.

— Ты можешь поднимать предметы, как я погляжу, и даже пить, — сказал Такрой, наблюдавший за действиями мальчика. — Твой дядя сказал мне обязательно это проверить, но у меня и так нет никаких сомнений. Он сказал, что ты теряешь все при переходе обратно.

— Из-за того, что через скалы тяжело проносить вещи, — стал объяснять Кристофер, — Чтобы карабкаться, нужны две руки.

Такрой задумался.

— Хм... Поэтому бутыль на ремешке. Но могут быть и другие причины. Хотелось бы выяснить. Например, ты когда-нибудь пытался пронести что-нибудь живое?

— Вроде мышки? — предположил мальчик. — Я мог бы положить ее в карман.

На лице Такроя появилось ликующее выражение. Кристоферу показалось, что он стал похож на веселого сорванца.

— Давай следующий раз попробуем. Посмотрим, сумеешь ли ты принести маленького зверька. Я уговорю твоего дядю, скажу, что нам непременно нужно это знать. Просто умираю от любопытства, так что рискнем, даже если после этого ты не сможешь больше помогать нам.

Решив это, Такрой засуетился. Он так спешил, что встал сквозь стул, словно стула вовсе не было.

— Ну, ты скоро допьешь? Пошли быстрей.

Кристофер с сожалением опрокинул крошечную чашечку, чтобы допить последние капли, потом подхватил бутыль и повесил за ремень на шею. Спрыгнув с веранды, он вышел на дорогу, представляя, как покажет Такрою город, в котором на всех крылечках лишайник растет, как кораллы. Такрою понравится!

Но юноша окликнул его:

— Эй! Ты куда направился? Кристофер остановился и рассказал.

— Нет-нет, ни за что. Какое нам дело до небесно-голубого и розового лишайника! Я не могу долго быть в трансе, но должен быть уверен, что ты вернулся тоже.

Как жаль! Кристофер подошел поближе и уставился на Такроя, а тот, казалось, начал постепенно исчезать, как будто растворялся в темноте или превращался в одного из мотыльков, бьющихся в окно таверны.

Кристофер забеспокоился и ухватился за рукав юноши, чтобы удержать его на месте. В первый миг рука была едва ощутимой, как комочки пыли под кроватью Кристофера, но почти сразу же заметно поплотнела. Силуэт Такроя отчетливо обозначился на фоне темных деревьев.

— Я на самом деле верю, — сказал он так, как будто не верил вообще, — что ты сделал что-то, чтобы удержать меня. Что это было?

— Я тебя укрепил. А иначе как бы мы пошли посмотреть городок?! Пойдем!

Но Такрой рассмеялся и настолько сильно сжал руку Кристофера, что тот даже поморщился.

— Нет, лишайник мы посмотрим в следующий раз. Теперь я знаю, что ты можешь. Все становится намного легче. Но по контракту я должен пробыть здесь всего лишь один час. Возвращаемся!

По пути в долину Такрой постоянно оглядывался.

— Если бы уже не стемнело, — проговорил он,— я уверен, что тоже увидел бы эту долину. Я слышу ручей. Восхитительно!

Было ясно, что Междумирье он не видит. Когда они добрались до перевала, Такрой продолжал идти как будто по долине. Но подул ветер — и вместе с туманом юноша исчез.

Кристофер задумался, куда ему направиться — в Девятую или другую долину, но без компании стало скучно, поэтому он позволил Междумирью отправить его домой.