Главы 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21

Следующие три недели доктор Посан наседал на Кристофера с починкой дома, поэтому от усталости мальчику не приснился ни один сон. Каждое утро доктор ждал Кристофера в холле, сидя в своем кресле.

— За работу, Чант! — гавкал он.

Кристофер неизменно отвечал:

— Шутите, сэр? Я думал, что мы снова будем валять дурака и ничего не делать, как вчера.

Очень странно, но доктора не возмущала дерзость Кристофера. Привыкнув к Посану, Кристофер обнаружил, что тому нравится, когда люди сопротивляются; после такого открытия ненависть к доктору куда-то исчезла. Кристофер относился к нему, как ко внезапно нагрянувшей буре или урагану. Со временем ему даже понравилось чинить дом, хотя на самом деле ему нравилось, что он может заниматься магией.

Каждое заклинание, которое он произносил, приносило заметную пользу. Это было куда интереснее, чем глупости на школьных уроках магии. А трудная работа казалась легче от того, что он мог наговорить доктору таких дерзостей, за которые в школе ему всыпали бы хороших розог.

— Чант! — громыхал Посан со своего кресла, стоявшего посреди лужайки. — Чант, трубы справа опять накренились.

И Кристофер лез по черепице, дрожа от холода. В тот день шел дождь, поэтому ему приходилось поддерживать над крышей и лужайкой укрывающее заклинание. Эти трубы он исправлял уже четыре раза.

Да, сэр, конечно! — кричал он в ответ. — Может, вы хотите, чтобы я превратил их в золотые?

— Чушь! Смотри у меня, а то действительно заставлю! — орал доктор.

Взявшись за спальню матушки доктора, Кристофер совершил ошибку, обратившись к миссис Посан в том же духе. Она уютно сидела в кровати, засыпанная штукатуркой, и вязала что-то длинное и полосатое.

— Я спасла очки, дитя, — сообщила она с приятной улыбкой, — но это все, на что хватило моих сил. Будьте добры, почините-ка сначала ночной горшок. Вам, кстати, крупно повезло, что он оказался пустым. Он под кроватью.

Кристофер выудил из-под кровати три белых черепка и приступил к работе.

— Постарайтесь склеить его аккуратно,— распорядилась старая миссис Посан, позвякивая спицами. — Смотрите, чтобы ручка не погнулась, а золотой ободок шел ровно по краю. И не оставьте случайно каких-нибудь бугорков или трещин.

У нее был очень приятный бархатный голос, который мешал Кристоферу сосредоточиться. В конце концов, он спросил с раздражением:

— Может, украсить его бриллиантами? Или просто положить сверху букет роз?

— Спасибо, дитя мое. Букет роз подойдет. Замечательная мысль.

Сидящий рядом доктор веселился вовсю:

— Слово не воробей, Чант! Для роз потребуется создающее заклинание. Слушайте внимательно!

После этого Кристоферу нужно было приниматься за комнаты прислуги. Потом он чинил водопровод. А в воскресенье доктор разрешил ему взять выходной, чтобы сходить с папой в церковь. Со знанием дела Кристофер обдумывал, как бы заставить церковный шпиль расплавиться, словно свеча, но он ни за что бы на это не решился, пока папа шел рядом. Зато он производил другие эксперименты.

Каждое утро, шагая по Трумпингтон-Роуд, Кристофер заставлял деревья двигаться с места на место. Он настолько в этом преуспел, что сперва мог выстроить их в одну линию, а потом собрать в рощу.

По вечерам, несмотря на усталость, он никогда не отказывал себе в удовольствии улучшить вкус ужина. Но колдовство с едой было очень сложной наукой.

— И чего только в наше время не запихивают в сосиски! — заметил как-то папа, — У этих — явный вкус клубники...

Однажды утром доктор Посан прокричал из прихожей:

— Так, Чант, с сегодняшнего дня починкой дома ты будешь заниматься после обеда. По утрам начнем изучать контроль.

— Контроль? — растерянно спросил Кристофер. Дом был уже почти полностью восстановлен и мальчик надеялся, что его скоро отпустят.

— Да-да! Уж не думаешь ли ты, что я выпущу тебя в мир, не научив контролировать свою силу, а? Сейчас ты ходячая угроза для любого. И не говори мне, что ты не пытался проверить, на что способен — все равно я тебе не поверю!

Кристофер стал внимательно разглядывать свои ботинки и вспоминать, что он недавно вытворял с деревьями на Трумпингтон-Роуд.

— Я почти ничего не сделал, сэр.

—— "Почти ничего"! Что мальчишки знают об ограничениях?... В сад! Мы поднимем ветер — и ты поучишься плавности и аккуратности.

Они вышли в сад, где Кристофер поднял настоящий ураган, который был очень похож на его настроение. К счастью, кроме клумбы с розами, ничто не пострадало. Посан остановил ураган одним хлопком багровых ладоней.

— Давай-ка еще раз, Чант!

Учиться контролировать себя было ужасно скучно, но почти не утомительно. Конечно же, доктор это знал. Поэтому начал задавать Кристоферу домашние задания на вечер и мальчик впервые почувствовал, как от мыслей разрывается голова. Сперва он думал о серебре. Серебряная монета в шесть пенсов дяди Ральфа не позволила ему сделать очень многого. Зверская скоба помешала еще сильнее. Какая потеря! Неудивительно, что он не мог отнести книги Богине, пока заведующая не заставила его снять скобу.

Должно быть, все эти годы он попадал в Безделки, используя магию неосознанно. Такрой знал об этом и именно от этого так сильно удивился. Богиня должна была тоже догадаться, когда ее серебряный браслет превратил мальчика в привидение.

Тут Кристофер попытался думать о Богине, но сразу переключился на Такроя, который уже три недели понапрасну входил в транс. Такрой делал вид, будто это легко, но Кристофер подозревал, что транс требует очень многого от человека. Ему действительно придется рассказать дяде Ральфу о том, что произошло.

Взглянув на папу, который корпел над гороскопами, проставляя какие-то хитрые символы особым карандашом, Кристофер сел за письмо дяде Ральфу, прикинувшись, будто делает домашнюю работу. Старая лампа отбрасывала тень папе на лицо и он выглядел необычно добрым и строгим одновременно. Кристоферу нелегко было признаться самому себе, что папа и дядя Ральф не любят друг друга. Но папа не запрещал писать дяде!

На письмо ушло несколько вечеров. Кристофер не хотел выглядеть предателем по отношению к папе. В итоге он просто написал, что папа забрал его из школы и отдал в обучение к доктору Посану. На это короткое письмо сил было потрачено очень много, Кристофер отослал его с чувством облегчения.

Три дня спустя папа получил письмо от мамы. По лицу папы сразу стало ясно, что дядя Ральф сообщил маме, где они находятся. Папа швырнул письмо в огонь и нахлобучил шляпу.

— Сегодня я пойду к доктору вместе с тобой!

Из чего Кристофер сделал вывод, что мама тоже в Кембридже. Шагая рядом с папой по Трумпингтон-Роуд, Кристофер силился понять свои чувства.

Но времени на раздумья не оказалось. Сильный порыв ветра с запахом роз налетел на них, отбросил Кристофера в сторону и сорвал шляпу с папиной головы. Папа сделал хватательное движение, но тут же наклонился и вместо шляпы взял Кристофера за руку:

— С шляпами такое случается, сынок. Пойдем дальше.

Они шли, а ветер кружил и завывал вокруг них. Кристофер ясно ощущал, как ветер пытается схватить его и оттолкнуть от папы. В какое-то мгновение мальчика подхватило и перенесло бы через дорогу, если бы не папа. Кристофер был поражен. Он не знал, что мама такая сильная.

— Если позволишь, я это прекращу,— попытался перекричать шум Кристофер. — Доктор Посан научил меня сдерживать ветер.

— Нет, Кристофер, — задыхаясь, сказал папа строго. Выглядел он очень странно и совсем несолидно: взлохмаченные волосы, разлетающиеся полы пальто... — Джентльмен никогда не будет использовать магию против женщины. Особенно против собственной мамы.

В таком случае, подумалось Кристоферу, джентльмены неоправданно усложнили себе жизнь.

Чем ближе они подходили к воротам дома доктора, тем сильнее дул ветер. Кристофер даже решил, что им никогда не дойти. Папе пришлось схватиться за ворота, чтобы удержаться на месте, отпирая калитку. А ветер тем временем так разбушевался, что Кристофер почувствовал, как ноги отрываются от земли и он вот-вот взлетит!

Тогда он сделал себя тяжелым — и очень вовремя. Это было похоже на соревнование, а он не хотел проиграть, хотя вовсе не прочь был встретиться с мамой. Хорошо, если папа не заметит глубоких ям в земле от его ног...

За воротами было тихо. Папа пригладил волосы и позвонил в дверь.

— Ага! — закричал Посан из своего кресла, пока Мэри-Элен открывала дверь. — А вот и долгожданные неприятности, как я погляжу. Чант, сделай одолжение, пойди наверх и почитай моей матушке вслух, пока я тут болтаю с твоим отцом.

Кристофер поплелся наверх как можно медленнее — в надежде услышать хоть начало разговора.

— Я связывался каждый день в течение целой недели, но они все еще не могут... — На этом дверь захлопнулась.

Кристофер постучался в дверь к старой миссис Посан. Она все так же сидела в кровати и вязала.

— Входите и садитесь вон на тот стул, чтобы я вас слышала, — сказала она ласково и пристально на него взглянула. — Библия лежит на столике у кровати. Можете читать с начала Бытия. Посмотрим, докуда вы дойдете. Я думаю, что переговоры займут некоторое время. Так всегда бывает.

Кристофер сел и начал читать. Когда вошла Мэри-Элен, принесшая кофе с печеньем, и наступила долгожданная передышка, Кристофер успел окончательно запутаться в людях, которые порождали других людей. Десять минут спустя старушка снова взяла вязанье.

— Продолжайте, дитя мое.

Кристофер добрался до Содома с Гоморрой и начал уж было терять голос, когда миссис Посан склонила голову набок и сказала:

— Хватит, мальчик. Вас ждут внизу, в кабинете.

С превеликим облегчением и немалым любопытством Кристофер, положив Библию, пулей полетел вниз. Папа и доктор сидели в захламленном кабинете друг напротив друга. За последние недели в кабинете стало намного теснее из-за груды обломков от часов и украшений со всего дома, которые ждали здесь, когда Кристофер их починит.

Комната выглядела еще хуже, чем раньше. Столы и ковры были сдвинуты к стенам, а на дощатом полу мелом нарисовали рисунок. Кристофер с интересом на него взглянул, гадая, какое он имеет отношение к маме. Это была пятиконечная звезда в круге. Потом он посмотрел на папу, явно чем-то восхищенного, и на Посана, который выглядел как обычно.

— Для тебя, Чант, новости, — сказал доктор. — Все это время, пока ты ремонтировал мой дом, я тебя проверял и испытывал. Не смотри так на меня, ты и не должен был догадываться, что я делаю. И по всем результатам проверок и испытаний получается, что у тебя девять жизней. Девять жизней и сильнейшая магия из всех, какие я видел. Естественно, я связался с Габриэлем де Виттом, Я знаю, что он уже многие годы ищет преемника. Конечно, пришлось побороться. Они ведь изменяют свое мнение, только если их припереть к стенке. Сегодня твоя матушка дала мне прекрасный повод поднажать на них еще раз. Они уступили, Чант. И посылают человека, чтобы переправить тебя в замок Крестоманси.

Здесь уж папа не сдержался:

— Я мечтал об этом для тебя, сын мой. Габриэль де Витт станет теперь твоим законным опекуном, а ты с течением времени займешь должность следующего Крестоманси!

— Следующего Крестоманси? — переспросил Кристофер. Он уставился на папу, с трудом осознавая, что теперь думать о самостоятельном выборе карьеры бесполезно. Все было решено за него. Все его планы стать великим игроком в крикет рухнули. — Но я не хочу...

Папа решил, что Кристофер не понял.

— Ты станешь очень важным человеком. Ты будешь следить за всей магией в этом мире и предупреждать любое зло, творимое с ее помощью!

— Но... — раздраженно начал Кристофер.

Было слишком поздно. Внутри пятиконечной звезды появился расплывчатый силуэт. Постепенно он превратился в бледного толстого юношу с длинным лицом, одетого в строгий серый костюм с широким накрахмаленным воротником, казавшимся слишком тесным. С собой у него было что-то вроде телескопа. Кристофер вспомнил юношу: это был один из тех, кто пришел в палату госпиталя после того, как было решено, что Кристофер умер.

— Доброе утро, — поздоровался молодой человек, выпрыгивая из звезды. — Меня зовут Флавиан Темпл. Монсеньор де Витт послал меня проверить вашего кандидата.

— ПРОВЕРИТЬ ЕГО! — заорал доктор. — Я уже это сделал. За кого вы там меня принимаете? — Он гневно сверкнул глазами. — Чиновники!

Флавиан слегка вздрогнул.

— Да, доктор, мы знаем, что вы уже провели проверку. Но в мои обязанности входит удостовериться во всем лично прежде, чем действовать дальше. Если, конечно, этот парень вообще сможет попасть в пентаграмму[Пятиугольник, на сторонах которого построены правильные треугольники, тем самым он похож на пятиконечную звезду. В Средние века распространенный магический знак]!

— Иди, сынок, — сказал папа. — Встань в звезду!

Чувствуя себя беспомощно, сердитый Кристофер вошел в нарисованную фигуру и стоял там, пока Флавиан Темпл направлял на него телескоп.

"Наверняка должен существовать способ, с помощью которого можно изобразить, будто у меня одна жизнь", — подумал мальчик. Должно быть, так оно и было, но что для этого нужно сделать, Кристофер не имел понятия.

Флавиан нахмурился:

— Я вижу только семь жизней.

— Две он уже потерял, тупица вы эдакий! — гаркнул доктор. — Они вам ничего не рассказали, что ли? Скажи-ка им, Чант.

— Я уже потерял две жизни. — Кристофер удивился, услышав собственный голос. На звезду, вероятно, было наложено какое-то заклинание. Иначе он отрицал бы все.

— Убедились? — заорал доктор. Флавиан умудрился превратить дрожь в вежливый поклон.

— Я убедился, доктор. Это, безусловно, интересный случай. Я отведу мальчика к де Витту на собеседование.

При этих словах Кристофер оживился: может, еще не все решено окончательно. Но папа, видимо, так не считал. Он подошел и положил руку Кристоферу на плечо:

— До свидания, сын. Я очень счастлив, я горжусь тобой. Попрощайся с доктором Посаном.

Доктор тоже вел себя так, будто все решено. Его кресло подкатилось, он протянул багровые пальцы-бананы Кристоферу:

— Пока, Чант. Не обращай внимания на то, что они все такие официальные. Этот Флавиан всего лишь чиновник, как и остальные.

Как только Кристофер пожал багровые пальцы, материализовалась миссис Посан: она сидела на ручке кресла доктора и держала вязанье, свернутое в полосатый узелок.

— До свидания, дитя, — сказала она. — Вы так хорошо мне читали. Вот, я связала вам подарок. Здесь сплошные чары.

Она наклонилась и намотала на шею Кристоферу шарф всех цветов радуги.

— Спасибо,— вежливо сказал Кристофер.

— Ну-ка подвиньтесь... э-э... Кристофер... но только не выходите из пентаграммы,— сказал Флавиан. Он зашел в фигуру, заняв собою большую часть пространства, и схватил Кристофера за руку. Старая миссис Посан помахала сморщенной ладошкой. Больше никто ничего ему не сказал, и очень скоро они очутились в совсем другом месте. 0т столь быстрого перемещения Кристофер пришел в еще большее замешательство, чем когда папа увез его из школы.

Теперь они с Флавианом стояли в более крупной звезде, выложенной белыми плитками на полу. Над головой высился стеклянный купол. Лестница розового мрамора уводила величественным завитком на следующий этаж.

Величественные двери, обитые панелями, были открыты; справа и слева от них возвышались статуи. Еще более величественно выглядели старинные часы над дверями. Завершала картину огромная хрустальная люстра, свисающая из-под купола на длинной цепи.

Кристофер повернулся и увидел позади себя огромную парадную дверь. Видимо, он находился в холле замка, но никто не собирался объяснять ему, где он.

Около звезды стояли люди. Как мрачно и как торжественно они выглядели! Господа и дамы были одеты в черное или серое. У мужчин были белоснежные воротнички и манжеты, а у женщин — черные кружевные перчатки. Кристофер чувствовал, что все они смотрят на него оценивающе — недоверчиво. Под такими взглядами он превратился в маленького чумазого мальчика и вдруг вспомнил, что не переодевался еще с тех пор, как уехал из школы.

Не успел он осмотреться по сторонам, как к нему подскочил человек с маленькой седой бородкой и сдернул полосатый шарф:

— Это не понадобится.

Кристофер подумал, что это и есть Габриэль де Витт, и приготовился возненавидеть его в ту же секунду, но Флавиан сказал:

— Конечно же нет, доктор Симонсон. Старая леди подарила его.

Кристофер решил, что ненавидит бородача в любом случае!

Потом вышла невысокая пухленькая дама.

— Спасибо, Флавиан, — начальственным тоном произнесла она. — Теперь я отведу Кристофера к Габриэлю. Следуйте за мной, молодой человек.

Она развернулась и со свистом понеслась к мраморной лестнице. Флавиан подтолкнул Кристофера, тот вылетел из звезды и поспешил за пухленькой дамой, ощущая себя очень маленьким и очень грязным. Он знал, что воротник с одной стороны заляпан и туфли давно не чищены, даже чувствовал дырку в левом носке, которую, наверное, заметили все в холле.

Лестница упиралась в высокую крепкую дверь, выделявшуюся среди остальных своим черным цветом. Женщина подошла к двери и постучала. Затем открыла ее и пихнула Кристофера внутрь:

— Вот он, Габриэль.

Потом закрыла дверь и ушла, оставив Кристофера одного в овальной комнате, где, казалось, наступил вечер.

Комната была обита темно-коричневым деревом; на полу лежал темно-коричневый ковер. Посредине одиноко стоял огромный темный письменный стол. Когда Кристофер вошел, из-за стола поднялась высокая тонкая фигура. Это был седой старик с невероятно белыми руками и лицом. Глубоко посаженные глаза пристально смотрели на Кристофера. Нос крючком и тонкие губы дополняли портрет.

Губы шевельнулись и раздался скрипучий голос:

— Я Габриэль де Витт. Вот мы и ветретились снова, господин Чант.

Кристофер был уверен, что если бы увидел старика однажды, никогда бы его не забыл. Де Витт потрясал даже больше, чем доктор Посан.

— Я никогда раньше вас не видел.

— А я видел. Правда, в тот момент ты был без сознания, что и послужило причиной нашей ошибки. Даже мельком взглянув на тебя сейчас, я вижу, что жизней у тебя действительно семь, а было девять.

В комнате было очень много окон. Кристофер насчитал по крайней мере шесть, выстроившихся в ряд под самым потолком, который был оранжевым, и, похоже, притягивал весь свет из окон к себе. Все равно для Кристофера осталось загадкой, почему в комнате с таким количеством окон было темно.

— Несмотря на это, — продолжал де Витт, — я сильно сомневаюсь, брать ли тебя. Твоя наследственность меня пугает, честно говоря. Чанты зарекомендовали себя великолепными волшебниками, но в вашем семействе в каждом поколении встречается паршивая овца. Ну а Серебринги, хоть и одаренные,— это не те люди, с которыми я здоровался бы на улице. Насколько я понимаю, твой отец — банкрот, а мать — честолюбивая выскочка.

Даже братец Франсис не позволял себе говорить такое. Кристофер вспыхнул:

— Спасибо, сэр. Именно такого теплого приема мне как раз и не хватало.

Глаза старика удивленно уставились на него. Казалось, он озадачен.

— Я думал, что быть с тобой откровенным — это честно. Надеюсь, ты поймешь, что я согласился стать твоим законным опекуном только потому, что мы не считаем обоих твоих родителей достойными нести ответственность за будущего Крестоманси.

— Да, сэр, — сказал Кристофер, окончательно разозлившись. — Но можете не беспокоиться. Я не хочу быть следующим Крестоманси. Я бы лучше потерял все мои жизни вообще.

Габриэлю де Витту явно наскучило препирательство.

— Да, да, так часто бывает, пока не поймешь, что нужно делать. Я тоже отказался от этой должности, когда мне предложили ее первый раз. Но мне тогда было лет двадцать, а ты совсем еще ребенок, не способный принять решение. Кроме того, у нас, по существу, нет выбора. Ты и я — единственные волшебники с девятью жизнями во всех Родственных Мирах.

Он махнул белой рукой — где-то зазвонил маленький колокольчик и в комнату вошла молодая девушка.

— Мисс Розали — мой главный помощник. Она покажет тебе комнату и поможет устроиться. Я назначил Флавиана Темпла твоим наставником, хотя и сам, конечно же, буду давать тебе уроки дважды в неделю.

Кристофер пошел за мисс Розали, прошуршавшей юбками мимо ряда дверей и вниз по коридору. Похоже, всем было наплевать на то, что чувствует он сам. А он подумывал, не сообщить ли им всем об этом, подняв еще один ураган. Но на это место были наложены очень сильные чары. После уроков доктора Посана Кристофер стал весьма чувствителен ко всем заклинаниям. Он не знал этих чар, но быстро понял, что такая штука, как ураган, здесь не пройдет.

— Это что, замок Крестоманси? — сердито спросил он.

— Верно,— ответила мисс. — Правительство перенесло его сюда двести лет назад, после того, как последний настоящий злой колдун был обезглавлен.

Она улыбнулась через плечо.

— Габриэль де Витт милый, да? Знаю, сперва он кажется немного суховатым, но когда вы познакомитесь с ним поближе, вы его полюбите.

Кристофер изумился: "милый" — это последнее слово, которое он использовал бы для описания де Витта.

Мисс Розали сделала вид, что не заметила изумления. Она открыла дверь в конце коридора и гордо сказала:

— Вот. Надеюсь, вам понравится. Мы не привыкли иметь дело с детьми, поэтому измучились, пока придумали, как сделать, чтобы вы чувствовали себя как дома.

Что-то непохоже, подумал Кристофер, оглядывая огромную коричневую комнату с огромной белой кроватью, одиноко приютившейся в углу.

— Спасибо, — мрачно сказал он.

Когда мисс Розали ушла, в другом конце комнаты мальчик обнаружил полку около окна и спартанскую ванную комнату в коричневых тонах. На полке сидел плюшевый мишка, лежала игра "Змейки и лесенки"[3 - "Змейки и лесенки" — детская настольная игра; игроки передвигают фишки на доске по броску игрального кубика. (Название — по рисунку на игральной доске.)] и детское издание "Тысячи и одной ночи" с купюрами. Он свалил все в кучу на пол и стал прыгать на ней. Он знал, что никогда не полюбит замок Крестоманси.